24.01.2010 в 02:22
Пишет dizay:
24.01.2010 в 02:22
Пишет dizay:Не рассказывают?
Туман над морем, милосердно стирая линию горизонта, лишь напоминает о том, что всё относительно. Ты не можешь сказать, что синее внизу — это море, а синее вверху — небо, пока не убедишься, что твёрдо стоишь на земле, а не висишь вверх ногами, зацепившись за ветки дерева или приглянувшийся тебе уличный фонарь. Даже если и так — какая разница, неужели ты не сможешь утонуть в небе, не смеши меня.
Смогли бы подружиться подводные лодки и космические шаттлы? Боюсь, и те, и другие вынужденно замкнуты: вот есть твой маленький уютный мирок, а за его границами — только пустота, холод и смерть. И один мир никак не сможет проникнуть в границы другого без того, чтобы не разрушить его безвозвратно. Кажется, субмарины нужно называть именами экзистенциалистов.
Подводные лодки — лишь тени, которые отбрасывают уходящие в далёкий космос звездолёты, а они в свою очередь — просто небесные отражения бесстрашных субмарин, не зря же их назвали кораблями и назначили капитанов. Как выглядит этот мир: синее внизу, синее вверху, посередине точка — Хьюстон, интересно, не так ли звучит одно из имён Бога? Или другими словами: Хьюстон — центр мироздания, а у всех остальных проблемы.
Не выделяться, испуганно шепчут невидимые в глубинах моря корабли, предпочитая ходить в тёмном. Именно они, проводя всю жизнь в воде, первыми стали использовать глагол «сливаться» в значении «быть как все». А тающие айсберги — это вовсе не кусочки сахара, здесь немножко по-другому: кто-то бросил в свой стакан три атомные подлодки и помешивает, не спеша. И вроде бы внешне ничего не изменится, но вкус-то у воды уже другой. И огромные серые военные субмарины без остатка растворяются в море, воплощая мечту запуганного и истощённого неудачника: меня не видят и не слышат, обо мне никто не знает, но зато я сам всех ого-го как могу, и пусть боятся, пусть боятся.
«Взлетайте!», — кричат корабли сверху, «Ныряйте!» — твердят корабли внизу; не решаются ни те, ни другие, потому что уверены — это так же бессмысленно, как ломиться в зеркало. С ними-то у нас всегда беда: практически все знают, что для того, чтобы взлететь, достаточно прыгнуть в воду навстречу своему отражению, но хватит ли у тебя смелости в это поверить? Какая сука-гравитация, замолчи, иначе я повешу тебя на этом же фонаре. Повисишь-подумаешь, глядя на дельфинов, играющих с моими воздушными змеями.
Я помню, как самая лучшая в мире субмарина, расталкивая неуклюжие, испуганно верещащие шаттлы, смело нырнула в грозовые облака над мысом Канаверал, чтобы вынырнуть уже где-то в Малом Магеллановом облаке. Самая лучшая — потому что эта подводная лодка, разумеется, жёлтого цвета, и её на левом боку, конечно же, большими дружелюбными буквами написано «Don’t panic!».
И так будет.
URL записи
Туман над морем, милосердно стирая линию горизонта, лишь напоминает о том, что всё относительно. Ты не можешь сказать, что синее внизу — это море, а синее вверху — небо, пока не убедишься, что твёрдо стоишь на земле, а не висишь вверх ногами, зацепившись за ветки дерева или приглянувшийся тебе уличный фонарь. Даже если и так — какая разница, неужели ты не сможешь утонуть в небе, не смеши меня.
Смогли бы подружиться подводные лодки и космические шаттлы? Боюсь, и те, и другие вынужденно замкнуты: вот есть твой маленький уютный мирок, а за его границами — только пустота, холод и смерть. И один мир никак не сможет проникнуть в границы другого без того, чтобы не разрушить его безвозвратно. Кажется, субмарины нужно называть именами экзистенциалистов.
Подводные лодки — лишь тени, которые отбрасывают уходящие в далёкий космос звездолёты, а они в свою очередь — просто небесные отражения бесстрашных субмарин, не зря же их назвали кораблями и назначили капитанов. Как выглядит этот мир: синее внизу, синее вверху, посередине точка — Хьюстон, интересно, не так ли звучит одно из имён Бога? Или другими словами: Хьюстон — центр мироздания, а у всех остальных проблемы.
Не выделяться, испуганно шепчут невидимые в глубинах моря корабли, предпочитая ходить в тёмном. Именно они, проводя всю жизнь в воде, первыми стали использовать глагол «сливаться» в значении «быть как все». А тающие айсберги — это вовсе не кусочки сахара, здесь немножко по-другому: кто-то бросил в свой стакан три атомные подлодки и помешивает, не спеша. И вроде бы внешне ничего не изменится, но вкус-то у воды уже другой. И огромные серые военные субмарины без остатка растворяются в море, воплощая мечту запуганного и истощённого неудачника: меня не видят и не слышат, обо мне никто не знает, но зато я сам всех ого-го как могу, и пусть боятся, пусть боятся.
«Взлетайте!», — кричат корабли сверху, «Ныряйте!» — твердят корабли внизу; не решаются ни те, ни другие, потому что уверены — это так же бессмысленно, как ломиться в зеркало. С ними-то у нас всегда беда: практически все знают, что для того, чтобы взлететь, достаточно прыгнуть в воду навстречу своему отражению, но хватит ли у тебя смелости в это поверить? Какая сука-гравитация, замолчи, иначе я повешу тебя на этом же фонаре. Повисишь-подумаешь, глядя на дельфинов, играющих с моими воздушными змеями.
Я помню, как самая лучшая в мире субмарина, расталкивая неуклюжие, испуганно верещащие шаттлы, смело нырнула в грозовые облака над мысом Канаверал, чтобы вынырнуть уже где-то в Малом Магеллановом облаке. Самая лучшая — потому что эта подводная лодка, разумеется, жёлтого цвета, и её на левом боку, конечно же, большими дружелюбными буквами написано «Don’t panic!».
И так будет.
URL записи